Серый туман - Страница 80

Прохорцев хмыкнул.

— Интересуюсь, интересуюсь… — пробурчал он. — Уж и спросить нельзя. Слушай, вот ты мне серьезно скажи — есть прок от твоей работы или нет? Шеф как-то непонятно хмыкает, когда я ему твои бумаженции подсовываю. Вот оно, — он двумя пальцами приподнял один из листков, что опасно перевесился через край стола, — об что? Рейсы какие-то, транспортные колонны… Номера-то зачем? Ха, да еще и номерочки-то не простые, общаковские. Под Дуболома копаешь?

— Номера грузовиков, — неохотно пояснил Олег, с хрустом потягиваясь.

Объяснять что-то Прохорцеву не хотелось. Но и копаться в бесконечных таблицах и сводках тоже надоело. Тянуло поговорить. Эх, может, и правда перетянуть к себе Бегемота в секретари? Так ведь гордый, собака, не пойдет. А зачем, собственно, в секретари? Можно и в первые замы. Положены подручным Хранителей заместители или нет? Надо выяснить. Опять же, башка у него варит не хуже моей…

— Любопытные, понимаете, картинки вырисовываются. Скажем… — Олег наклонился и через стол выдернул у Прохорцева бумажку. — Вот табличка — сколько раз и куда совершали рейсы грузовики с указанными номерами. Построена по косвенным данным — регистрация на пропускных пунктах автоинспекции, топливным талонам на бензоколонках и тому подобной мелочевке. А вот тут, — он взял еще одну бумажку, — официальные сводки, предоставляемые бухгалтерией соответствующих автоколонн. Не полные, конечно, только выдержки по грузовикам из первого листа. Сравните сами.

Хмырь что-то пробурчал под нос, но взял оба листка и некоторое время перебегал глазами с одного на другого. Потом присвистнул.

— Что же получается? — удивленно проговорил он. — Выходит, они в два раза больше бегали, чем заявлено?

— Точно так, — кивнул Олег. — Одна и та же картина по крайней мере по двум десяткам автоколонн по всей стране, от Восточного океана до Западного. Шла бы речь о простых автоколоннах, я бы решил, что водители калымят налево и направо. И с начальством делятся, чтобы не мешалось. Но ведь речь о Службе Общественных Дел. А у них с режимом не шутят. Раньше не шутили, во всяком случае, я как-то раз… м-м, неважно. За левые рейсы могут не только вышибить, но еще и реальный срок припаять. Вот и думай, что происходит.

— Ну, все мы люди, все человеки… — Прохорцев откровенно зевнул и положил листки на стол. — Ежли людям маленькие грешки не прощать, как жить-то? Жизнь такая. Подумаешь, подработки!

— Да гнать в три шеи за такие подработки! — рассердился Олег. — Вы пытались когда-нибудь транспорт заказать? Для дела, я имею в виду — шкафы для министерства перевезти, скажем? Я пробовал, еще когда снабженцем работал. Фиг-два допросишься — то бензина нет, то весь транспорт в разгоне. Зерно, блин, на токах преет, потому что нет грузовиков до элеватора доставить, пшеница тысячами тонн в силос уходит! Ладно бы водилы получали мало, так ведь зарплата в три раза выше, чем у профессора в университете! Что им еще надо? Еще в два раза больше получать? А морда не треснет?

— Молодой ты еще, парень… — усмехнулся Хмырь. — Толку-то им платить? Все равно в магазинах пусто. Ну ладно, кто-то на рынок сунуться может. Но ведь там цены такие, что и на пятикратную зарплату не разгуляешься. Да и еще подымутся, если туда все бросятся. Нет уж, ты, дружок, жизни не нюхал. Как пришел после института по распределению к столу заказов… Кто, кстати, подсобил? Лапа, небось, нашлась, мохнатая до невозможности?

— Какая лапа! — Олег аж привстал от возмущения. — У меня с истфака диплом красный, да еще и за четыре года! Я экстерном сдавал.

— Ты мне мозги не парь, я твою биографию читал. Чтобы в таких местах работать, пусть даже кладовщиком, нужно не диплом красный иметь, а другие бумажки того же цвета. На которых циферки нарисованы, знаешь, единичка такая и пара ноликов. Или родственничка любящего… Ладно, твое дело. Не хочешь — не говори. Я человек маленький, а шеф все равно тебя до изнанки знает. Я что хочу сказать — грош цена твоим изысканиям. Что водилы на стороне подрабатывают, всем известно. Я сам однажды такого за двадцатку нанимал, диван тещин перевезти. И что продавцы воруют по мелочам, а завбазами — по-крупному, тоже не секрет. Ну, посадят одного-второго, а толку-то?

Олег, заколебавшись, молча посмотрел на него. Совершенно детское желание показать, что и он не лыком шит, распирало его изнутри, словно воздушный шарик. Он попытался обуздать себя, но не выдержал. Шарик лопнул, мысленно усмехнулся он перед тем, как открыть рот.

— Еще одна сводка имеется, Арсений наш Афанасьевич, — он небрежно выдернул из кипы еще одну бумажку. — Секретная, между прочим. В руки не дам, и не просите. Знаете, что в ней описано? Перемещение крупных партий транитина, он же «аравийская муть». Наркотик такой, не очень сильный, но привычку вызывающий почти мгновенно. У кнопа… у Канцелярии свои агенты много где имеются, сами знаете. И вот если мы наложим транзит наркотиков на ту сводочку по левым рейсам, очень удивительные вещи выясняются. Может, конечно, у меня что-то и упущено, но сама тенденция оч-чень интересна.

Олег замолчал, наслаждаясь заинтересованным видом на лице Прохорцева. Тот безуспешно пытался скорчить скучающую мину, но, наконец, сдался.

— Ну ладно, колись, — махнул он рукой. — Все равно ведь расскажешь, пусть и секретно. Да ты не бойся, у меня допуск не ниже, чем твой. Кстати, а сводочка по «мути» у тебя откуда? Что-то я не помню твоей должности в оперативном или аналитическом отделе.

— Секрет. К Хранителям все вопросы, — дернул плечом Олег. — Так вот, если предположить, что наркоту по воздуху возить рискованно, да поездами — тоже, мало ли кто и когда в грузе порыться захочет, то возят ее автотранспортом. И если проверить, кто и когда совершал дальние неучтенные рейсы, у нас еще одна табличка с номерами грузовиков получается. Вот ее могу показать. Держите.