Серый туман - Страница 78

«Здесь Синь Ша. Обязательно. И, сделай милость, прикончи этого ублюдка, а? Я Нарпреда в виду имею».

«Здесь Суоко. В один прекрасный день — обязательно. Но пока нельзя. Заседание Совета закрыто».

«Здесь Робин. Конец трансляции».

22.06.1582, пятница

— Ну, так что? Сможете вы двое мне что-то сказать внятное?

Случайные шорохи и скрипы надежно глушились коврами и покрытием стен зала заседаний. Голос Народного Председателя в стоящей тишине звучал зловеще, вызывая неприятные ассоциации со скоропостижной отставкой, опалой и даже арестом и зоной. Смитсон невольно поежился. Министр продовольствия мог только радоваться, что на сей раз господин Треморов Александр Владиславович уставился своими бешеными глазами не на него.

Шварцман и Дровосеков дружно промолчали, опустив головы. Ну еще бы, злорадно мелькнуло в голове у Смитсона, что вы можете сказать? Особенно после того, как статистику по трупам озвучили.

— Значит, не можете, — констатировал Треморов. Он резко встал, так что его стул чуть не опрокинулся, и, заложив руки за спину, принялся по-тигриному расхаживать вдоль длинного стола заседаний, за которым расселись министры и предкомы. — Вот так вот и получается, что живут в стране и Канцелярия с ее распухшим оперативным разделом, и Служба Общественных Дел, раздутая ничуть не меньше. Живут себе, в ус не дуют, а в стране происходит всякое. Мелочи разные, непредвиденные. Скажем, целый город в военную зону вдруг превращается. И никто ничего даже не предполагал. Так?! — внезапно во весь голос рявкнул Нарпред. От его рыка дернулись не только Шварцман с Дровосековым, но и все остальные.

— Так, шеф, — начальник Канцелярии опустил голову еще ниже. — Моя вина.

— И что ты с ней собираешься делать? — снова вкрадчиво поинтересовался Народный Председатель, останавливаясь позади. — Поплачешь у себя в кабинете от расстройства?

— Начальник местного оперативного отдела и двое его заместителей уже уволены. Новый начальник вылетел на место вчера днем. Подробный разбор…

— Я спрашиваю, что ты лично делать собираешься? — перебил его Треморов. — Не бывший начальник, и не новый. А ты?

— Готов подать в отставку прямо сейчас, Александр Владиславович. Меньшего я не заслуживаю.

— Точно, не заслуживаешь, — Треморов снова принялся прохаживаться за спинами сидящих. — Но в отставку пока не подашь. Вот расхлебаешь кашу, посмотрим. Ну, а ты, Петенька, что помалкиваешь скромно? Тоже в отставку готов подать?

— А что я-то сразу? — обиделся Дровосеков. — Беспорядки начались, я и успокоил, как положено. Шварцик у нас профукал, он пусть и…

Дурак у нас Дуболом в отличие от Шварцмана. Точно дурак. Смитсон едва заметно скривился. Кто шефу противоречит в таком-то состоянии? Ты и в прошлый раз из-за того же слетел. Снова хочешь? Впрочем, валяй, никто не огорчится. Наоборот.

Треморов среагировал в точности как ожидалось. Он ухватил Дровосекова за воротник и с силой дернул.

— Встать! — рявкнул он. — Живо!

Директор УОД поспешно вскочил и вытянулся во фрунт, насколько позволяла грузная фигура. Треморов дернул его за плечо, разворачивая к себе, и от души врезал кулаком в скулу. Нелепо взмахнув руками, Дуболом повалился на стол, разметав разложенные бумаги и как-то совершенно по-детски закрылся руками. Народный Председатель смотрел на него бешеными глазами, тяжело дыша. Левое веко у него дергалось в нервном тике, седеющие усы встопорщились, обычно аккуратно прилизанные через плешь редкие волосы прилипли ко лбу над глазами. В уголке оскаленного рта надулся пузырек слюны. Смитсон почувствовал, что по спине ползут мурашки. В таком состоянии он шефа не видел еще ни разу. Потом Треморов обмяк, потер пальцем веко и, тяжело ступая, вернулся к своему месту.

— Сядь, — брезгливо сказал он директору УОД. — Смотреть тошно. Значит, так, Петенька. Твоя Служба профукала ничуть не хуже Канцелярии. Я тебе два месяца назад на чистом руста сказал, что бунтов быть не должно. Хоть жопу крест-накрест порви, но не должно. Забыл? Забыл. У тебя, если верить твоим же докладам, в Сверлинске должно зарплату получать тысяч пять сексотов, в два раза больше, чем в Канцелярии. И где они?

— Облажались, шеф, — покорно согласился Дровосеков, ворочаясь на стуле и щупая скулу.

— Точно. Полные штаны у твоей службы, так облажались. И у тебя, и у Канцелярии, — Нарпред метнул взгляд на Шварцмана. — Пристрелю обоих нахрен, если еще раз повторится хоть что-то похожее. А вы что пялитесь оловянными глазами? — внезапно окрысился он, обводя съежившихся членов правительства глазами. — Думаете, только к этой парочке клоунов сказанное относится? Чукря! — его палец уперся в министра транспорта. — Что ты скажешь?

— Э-э… — Чукря засуетился, мгновенно перейдя от каменной неподвижности лица к угодливо-заискивающей ухмылочке. — Вот, Александр Владиславович, вот доклад. Все виновные в разрушении магистрали названы поименно, вот уже и уголовные дела заведены…

— Ты мне мозги не парь! Почему у тебя хозяйство так работает, что один паровоз с рельсов сошел, и сразу целый город без железной дороги остается?

— Э-э… Ну, там все так сошлось, шеф. Ремонты идут, параллельную ветку перестраивают, а при аварии все так перепахало…

— Да мне плевать, что там у тебя идет или стоит. Или не стоит. Из-за твоих гребаных ремонтов город фактически отрезало! А если бы война шла? Напомнить, что там производят, если забыл? Так я могу. Танки, снаряды пушечные с химией, вирусов разных интересных. Думаешь, дурью они там маются? Нет сообщения, и хрен с ним?