Серый туман - Страница 63

Он ухватил директора УОД за лацканы кителя, выдернул из кресла и с наслаждением принялся трясти. Ох, чернильницей бы его по башке!.. Дровосеков не сопротивлялся, и его зубы дробно стучали в такт встряхиваниям. Слегка успокоившись, Народный Председатель оттолкнул его, так что Дуболом неловко упал на ковер, и остановился, переводя дух.

— Встань, — наконец сказал он уже спокойно. — Сядь на место.

И он сам вернулся на место, чувствуя, что вспышка ярости помогла сбросить напряжение и очистить ум от ненужных эмоций. Дровосеков с готовностью вскочил и снова сел в кресло. Привычный к таким встряскам, он, кажется, даже душевного равновесия не утратил. Тупой как пробка. Песик ты мой верный, послужи пока что как умеешь. Вот ведь незадача: и тупые вроде Дуболома опасны из-за своей бездумной исполнительности, и умные типа Шварцмана опасны ничуть не менее. Никому верить нельзя, кроме себя самого. Да и себе-то не всегда можно…

— С голодными. Бунтами. Мы. Не справимся, — раздельно и отчетливо произнес Треморов, чтобы вбить каждое слово в башку директора УОД. — Войска, если мы их пошлем, тоже взбунтуются. И аналитики и у тебя, и у Шварцмана, и даже у самого Тропинкина едины: армия ненадежна, да и внутренние войска немногим лучше. Мы не можем дать народу поводов для бунта. Спокойствие следует сохранить любой ценой. Сдохнуть, но сохранить. Понял?

— Ну… — Дуболом почесал в затылке. — Понял, чего ж не понять. И что делать, шеф? С кредитом?

— Кредит не твоего ума дела. Комитет зарубежных связей уже озадачен. У ребят Иванова, как ты верно сказал, язык подвешен, они не зря свои зарплаты получают. Твое дело — с диссидентами разобраться. Работать станешь на пару со Шварцманом, он уже получил указания.

— Выпускать, что ли? А негры ж еще и на Юг отпускать требуют.

— Требуют. А когда наши горластые туда свалят, начнут про нас нести такое, что возмущенная сахарская общественность точно потребует ввести санкции. И тогда выйдет, что хрен редьки не слаще.

— И что делать, шеф?

— А ты сам придумаешь, — ласково сказал Народный Председатель. — У тебя голова для чего? Чтобы в нее есть, и только? Я тебя зачем вообще держу? Думай, Петя, думай. Потянуть время месяц-другой еще можно, но не дольше. Выпускать придется, хотя бы некоторых. И эмиграцию облегчать — тоже. А вот самые активные уехать туда не должны. Как — сам думай, для того кучу дармоедов в пятом департаменте и держишь. Вопросы есть?

— А Хранители?

— Они же ясно сказали — не намерены вмешиваться в политику! Хотели бы про болтунов поговорить, заявили бы явно.

— Но они…

— Свободен! — отрезал Треморов.

Дровосеков внимательно посмотрел на хозяина страны, и тому вдруг показалось, что в его глазах мелькнуло необычное выражение. Проблеск ума? Нет, все-таки померещилось.

— Да, шеф! — отрапортовал директор УОД, вскакивая. — Сделаем, шеф. В лучшем виде!

— Вот и иди, делай.

Когда за Дровосековым закрылась дверь, Треморов какое-то время сидел, уставившись в пасторальный пейзаж на стене, и постукивал пальцами по столу, немузыкально насвистывая. Нет, все верно. Приказ отдан однозначно, но так, что в случае чего не придраться. Если что, дурак Дуболом неправильно понял и перестарался.

Внезапная вспышка ослепительной ярости заставила его с размаху врезать кулаком по столу. Б…ть! Да кто бы мог подумать еще месяц назад, что он, всесильный и единовластный Народный Председатель, начнет бояться говорить прямо! Даже мысли такой прийти в голову не могло. А сейчас — вот, пожалуйста!

Треморов тряхнул головой. Вспышка ярости, смешанной с приступом панического страха, прошла так же мгновенно, как и возникла. Определенно, с нервами следует что-то делать. Он достал таблетку из ящика стола, налил из графина воды и запил.

— Кто там следующий? — нажав кнопку, хрипло произнес он в решетку интеркома. — Давай его сюда.

11.04.1582, среда

— Поздравляю с очередным покушением.

Хранитель Тилос стоял, прислонившись плечом к стене, и рассматривал что-то за окном. За две недели знакомства Олег так и не понял, как к нему относиться. Иногда Хранитель казался ему давним другом, которому не страшно довериться даже в самых жутких своих тайнах, все понимающим и прощающим. Но чаще он выглядел настолько снисходительно-высокомерным, что Олегу хотелось убраться от него как можно дальше. Например, на Камчатку. Нет, лучше на Австралы, там все-таки потеплее, да и креветки водятся. В любом случае Хранитель обожал изъясняться загадками и шарадами, как сейчас, например.

— Вы о чем?

Олег вяло тыкал в клавиши терминала, пытаясь понять, как можно везти десять тонн груза семью грузовиками на расстояние в полсотни километров в течении недели. Пусть даже дороги грунтовые, все равно явная лажа. Разве что водилы беспробудно квасили всю неделю. А если расход бензина проверить? Теплый и пропитанный запахами зелени апрельский воздух, втекающий через настежь распахнутое окно, отнюдь не располагал к умственной работе.

— Колесный грузовик сегодня утром на перекрестке. Тот, что чуть ноги вам не отдавил. Белый молочный фургон. Помните?

Олег оторвался от экрана и изумленно посмотрел на Тилоса.

— Покушение? На меня? С чего бы вдруг? Я же даже толком в курс дела вникнуть не успел. Да ведь сам Шварцман пообещал, что еще за первое покушение прижмет кого надо!

— Знаете, Олег, — собеседник грустно покачал головой, — быть начальником Канцелярии Народного Председателя не слишком-то легко. Шварцман хоть и влиятельная, но не единственная сила в государстве, и даже такую диспозицию ему сложно удерживать. Так что не слишком-то надейтесь на его защиту. Да и я ведь, кажется, объяснял, что не он вас выбрал, а мы сами указали, кто нам нужен.