Серый туман - Страница 38

— Стоп!

Нарпред припечатал ладонью по столу.

— По порядку, — приказал он. — Что значит «гадит»?

— Перехватывают слишком много партий порошка в последнее время, шеф. Только за последний месяц четырежды в разных портах Южного региона поставки сорвали. Каждый раз вроде бы случайность, но есть у меня подозрение, что где-то крыса завелась. Я сейчас всех негласно трясу, кто к делу отношение имеет, и рано или поздно…

— Лучше бы рано, Петенька, — ласково проговорил Нарпред. — Ох, лучше бы рано! А то ведь я еще решу, что ты дело как следует поставить не можешь.

— Так ведь мистика какая-то творится, шеф! — Дуболом заерзал в кресле. — Как будто с привидениями боремся.

— А конкретнее? — Напред в упор уставился на него. — Если сказки в стороне оставить? Что у тебя случилось? Ну?

Дровосеков вздохнул, и на его лице появилось страдальческое выражение.

— Не сказки, шеф. Буквально как с привидениями. Мои ребята работали по нескольким людям, напрямую причастным к перехвату «мути». Все вроде бы имеют документы — настоящие паспорта, я имею в виду, прописку по реальным адресам, настоящие должности, реальную прошлую жизнь — только все оно как бы и невсамделишное. Там, где прописаны, они одновременно живут и не живут. За одним портовым таможенником наружку пустили, так оперативники чуть не поседели. Он и в свою квартиру вечером возвращался, и оттуда утром выходил, и дверью хлопал, и замком лязгал — а на деле словно и не появлялся там никогда. Пробрались ребята в одну из них, а там…

Директор УОД сделал паузу.

— А там — светлячки ведьмины хороводы водят! — поморщился Треморов. — Забудь про свои театральные эффекты, рассказывай в темпе. Ну?

— А там — пусто. Ни мебели, ни даже лампочек в патроны не вкручено. И на полу слой пыли, какой и за год не скопится. Кумушек у подъезда повыспрашивали, которые все видят и знают. Так бабки рассказывают, что обитает в той квартире очень приличный молодой человек, холостой-бездетный, но вежливый, и пятерку до пензии ссудить не отказывал никогда, и музыку, случалось, вечерами громко играл, а несколько раз девушек водил, все разных, ну да дело молодое, и здоровался кажный раз, когда мимо проходил… А что, их спрашивают, сейчас-то не поздоровался, когда мимо шел? Кто, круглыми глазами смотрят, шел? Вот вы сейчас взад-вперед шастали, вас мы видели, но никому не скажем, знамо, дело государственное, а больше никого туточки не ходило. В наружке у меня ребята опытные, проверенные, галлюцинациями не страдающие, да и не по одному ходили, но своими глазами видели, как тот парень в подъезд мимо божьих одуванчиков топал, и даже как замок на двери лязгал, снизу слышали.

Дуболом перевел дух. Народный Председатель смотрел на него немигающим взглядом.

— То же и с работой, — заторопился Дуболом. — Зарплату он аккуратно получал, на зарплатных ведомостях росписи стоят, и на документах, какие там таможне постоянно подписывать приходится, тоже. А как спросишь у сослуживца, где же сосед его, так тот и отвечает, что вышел, мол, только что, посидите, через пять минут вернется. Посидят мои ребята пять минут, посидят десять, а потом и полчаса, а тот же хмырь удивляется — как не приходил, вот только что я его видел, но он опять куда-то выскочил, так что подождите еще минут пять. Являются на следующий день, а тот же придурок глазами хлопает: как так вы вчера приходили? Не помню я вас совершенно, а тот, что вам нужен, пять минут назад вышел, посидите немного, подождите…

— Самого взяли?

— Нет, шеф! Самое главное, через три дня после того, как мы по нему работать начали, он просто исчез, как растворился. Группа захвата его вечером у проходной ждала, но он просто не вышел. На следующий день уже на работе брать намерились, а в Канцелярии заявление об увольнении лежит недельной давности, со всеми печатями. И кадровичка чуть ли не в истерике — давно уже уволился и полный расчет получил, вот приказ, вот дата и подпись, трудовая на руки выдана, что вы ко мне пристали!..

Дуболом искоса взглянул на Председателя. Тот уже не смотрел на него, а задумчиво уставился в потолок, размышляя, не стоит ли наконец послать придурка нахрен. Директор УОД растерянно почесал в затылке и продолжил:

— И насчет биографии… Все чисто — по документам. Тут родился, там учился, здесь в Молстроп вступал, рекомендаций две, как и положено, с подписями, а как начнешь копать поглубже — рекомендатели его в упор не помнят, подпись, говорят, моя, а самого не помню, ну так времени-то сколько прошло, всех в памяти не удержишь… И не только с ним так, с остальными — тоже. В общем, я и говорю, как с привидениями.

Дровосеков окончательно умолк. Председатель поднялся из-за стола и мягкими кошачьими шагами начал ходить у него за спиной, затягивая паузу. Будем надеяться, что у нашего Петеньки по спине уже ползут струйки противного холодного пота.

— Значит, привидения… — внезапно нарушил тишину Председатель, так что Дровосеков почти подпрыгнул на стуле. — Привидения, говоришь… Ну-ну. Забавно. А уверен ли ты, Петруша, что твои люди просто не выдумали всю историю, чтобы жопу свою прикрыть?

— Шеф, да я лучших людей отправлял, падлой буду! Опытнейших! Не в первый же раз…

— Ладно, я пошутил. Продолжай искать. Потребуется — брось три, пять, двадцать бригад, в общем, сколько нужно. Я должен знать, кто мне гадит. Если выяснишь, что Шварцман в дело замешан, я его в пыль сотру — ты ведь хочешь, чтобы я Шварцмана убрал, верно? Вот и старайся. Только если попытаешься мне туфту подсунуть, самому шею сверну, и на сей раз — окончательно. Понял?