Серый туман - Страница 151

151

— Убрать! — коротко приказал он. — Чтобы я о нем больше не слышал, понял?

— Как так убрать? — растерянно спросил начальник Канцелярии. — Почему?

— Убрать молча, без шума, — сквозь зубы пояснил глава государства. — Или наоборот. Устрой ему снова какое-нибудь покушение. Например, недобитые в свое время террористы мстят за смерть товарищей. Мы же со своей стороны поклянемся усилить борьбу с ними и под шумок уберем еще кой-кого. Кто у нас, в конце концов, мастер-провокатор, ты или я? Зачем ты мой хлеб ешь, если я тебе элементарные вещи объяснять должен? — Народный Председатель выбрался из кресла, обогнул стол и неторопливо подошел к съежившемуся Шварцману. — Все понял, или еще вопросы есть?

Шварцман с испугом посмотрел на него.

— Но… почему? — с трудом пролепетал он. — Скандал ведь выйдет, международный! Кандидат убит за месяц до выборов — никогда еще такого…

— Ах, скандал! — зловеще протянул Треморов. — А вот про скандал у нас с тобой пойдет отдельный разговор. Скажи-ка мне, сукин ты сын, почему народ — мой народ, который за меня проголосовать должен! — начал про нового Народного Председателя толковать? Мол, пора бы старому и в отставку, а на его место молодой да перспективный есть, Кислицыным прозывается. И Хранительница, сука холодная, эдак ехидно интересуется, уж не собираюсь ли я часом на пенсию? Дурак! — гаркнул он во всю мощь своей глотки, так что Шварцман вздрогнул всем телом и съежился в своем кресле. — Дурак ты или предатель, уж и не знаю, что для тебя хуже!

Народный Председатель прошелся по ковру взад и вперед, словно выбирая подходящий момент для прыжка на свою жертву.

— Хочешь сказать, что не знаешь, какие фортеля выкидывает твой самолично отобранный кандидат? Не знаешь про митинг перед сахарским посольством, на котором он языком трепал без всякой санкции? Не знаешь про фокусы на последнем прямом эфире, где ерунду всякую нес? Не знаешь, а? Так почему же ты до сих пор моей Канцелярией заведуешь, а не курятником в нархозе «Светлый Путь»?

Треморов подхватил со стола стаканчик с карандашами и яростно швырнул его в стену. Жалобно звякнуло бьющееся стекло.

— Ну, что скажешь, советничек?

На Шварцмана было жалко смотреть. Он трясся как осиновый лист на ветру, разом утратив все свое достоинство.

— Нет, шеф… Не знал, шеф… — почти всхлипывал он в ужасе. — Чесслово, не докладывали мне ничего такого… Не сообщили…

— Ах, не докладывали! — в ярости заорал Треморов. — Ах, не сообщили!..

Он подскочил к Шварцману, схватил за лацканы пиджака, вытащил из кресла и с наслаждением потряс. Тот бессильно ухватился за его руки, пытаясь оторвать их, и что-то несильно укололо Народного Председателя в запястье. Он зло отшвырнул заведующего Канцелярией от себя, так что тот покатился по полу, и бросился к столу.

— Ну все, друг милый, кончилась твоя долгая и добросовестная служба. Хватит с меня. Можешь считать себя уволенным!

Треморов изо всех сил надавил скрытую под столешницей кнопку. Еще до того, как он успел ее отпустить, распахнулась дверь, и в нее быстро вошли два парня в строгих костюмах, под которыми угадывались атлетические мышцы.

— Убрать его, под арест, — брезгливо кивнул Народный Председатель на свою бывшую правую руку. — И вызовите Дуб… Дров… Дровосе… кова…

Ярость туманила ему глаза, стало трудно дышать. Боль в уколотом запястье вдруг стала невыносимой. Он взглянул на него и увидел на коже микроскопическую каплю крови. Машинально стер ее о костюм. Сердце колотилось в грудной клетке, словно стараясь разорвать ее изнутри. Треморов обессиленно рухнул в кресло, и тут его взгляд упал на Шварцмана.

Начальник Канцелярии стоял между двумя охранниками, но никакой растерянности или страха не замечалось в его взгляде. Наоборот, ощущалось в нем какое-то непонятное ожидание и… что-то еще. Торжество. Да, торжество. Треморов раскрыл рот, чтобы приказать раздавить его прямо здесь, в его кабинете, и ничего, что потом все отмывать придется, лишь бы знать что с паскудной гнидой покончено раз и навсегда… но из рта вырвался лишь нечленораздельный хрип. Глаза заволок багровый туман.

Тело Народного Председателя, несколько раз судорожно дернувшись, обмякло. Его уставившиеся в потолок глаза остекленели.

— Позовите же врача, срочно! — закричал Шварцман, делая попытку броситься в его сторону. — Народному Председателю плохо!

Он круто развернулся на месте и прошипел машинально удержавшим его за плечи охранникам: «Да отпустите же меня, кретины!», свирепо дернулся, высвобождаясь из их ослабевшей хватки. Конвоиры тупо смотрели на тело Треморова, еще не понимая, что происходит.

— Вы, ослы, надо вызвать врача! Да очнитесь же наконец, придурки! Вы еще не поняли, что случилось?

— Так точно, — наконец пришел в себя охранник, выглядевший немного сообразительнее своего напарника. — Сейчас вызовем, Павел Семенович. Ты, — он невежливо ткнул товарища под ребра. — Останешься здесь, выполнишь все, что прикажет господин Шварцман!

Его товарищ дернулся, но первый что-то яростно прошептал ему на ухо, и тот поспешно встал по стойке смирно. Первый пулей вылетел из кабинета, на ходу зовя секретаршу.

Шварцман подошел к столу и внимательно посмотрел в глаза мертвецу. Неестественно огромные, во всю радужку, зрачки медленно сужались, принимая свои обычные размеры. Он удовлетворенно качнул головой. Через пять минут не останется никаких внешних признаков отравления, а еще через полчаса весь яд в организме распадется. Да, типичный инфаркт. Тяжелая была у шефа работа, нервная, все самому приходилось делать, за всем самому следить. А потому Народное Правительство Республики Ростания с прискорбием вынуждено сообщить, что двадцать пятого октября тысяча пятьсот восемьдесят второго года от основания Галлии на пятьдесят первом году жизни из-за сердечного приступа скончался Народный Председатель Народной Республики Ростания Треморов Александр Владиславович. Весь народ в едином порыве скорбит об утрате одного из лучших своих сынов, без остатка отдавшего себя беззаветному служению Отчизне. Официальная церемония прощания с телом усопшего состоится…

151