— Достижение популярности, вы имеете в виду? — отозвался Народный Председатель. — Увы, — он придал лицу постное выражение, — в наших нынешних условиях длительные сроки нереальны. Страна в кризисе, с финансами у нас туго. И мы не можем позволить себе длительных периодов неопределенности, когда никто не знает, останется ли моя подпись на документе легитимна завтра или нет. Нам придется пожертвовать некоторыми формальностями, чтобы избежать значительных потерь. Но не беспокойтесь, господин посол!
Треморов сменил выражение лица на торжественное.
— Мы проведем выборы чрезвычайно демократично. Все кандидаты, включая меня, получат одинаковые возможности для агитации в свою пользу, включая прямой эфир на телевидении в лучшее время. Никому из них не станут препятствовать, обещаю. Кроме того, господин посол, я прошу вас не забывать, что уровень политической грамотности в нашей стране гораздо выше, чем у вас. Наш избиратель не пойдет голосовать за кандидата только потому, что тот выкидывает фортели на предвыборных собраниях, — он патетически потряс пальцем в воздухе. — Наш избиратель избирает исходя из политической и экономической программы кандидатов, потому что чувствует свою ответственность за будущее страны.
— И лучшая программа почему-то всегда оказывается у действующего Народного Председателя… — как бы про себя заметил посол.
— Почему «почему-то»? — удивился Треморов. — Все объясняется объективными причинами. Действующий Народный Председатель гораздо больше осведомлен о реальном положении дел в стране, должность у него такая. Да и привыкают люди к нему. Ну, тут уж ничего не поделаешь, народ у нас консервативен, все новое принимает осторожно, если не сказать — с опаской. Так что можете заверить своего президента, что все пройдет правильно. Победит, как всегда, силь… лучший, я имел в виду.
— То есть, господин Народный Председатель, — тонкая улыбка появилась на пухлых губах посла, — мы можем не сомневаться, что через три недели ростанийский народ вполне демократически выберет вас на новый срок. Я правильно следую вам?
— Да, господин посол, — скромно опустил глаза долу Народный Председатель. — Именно демократически, и именно через три недели, — он сделал глоток из своего стакана. — Господин Мгата, вы уверены, что не хотите выпить?
— Пожалуй, я все-таки возьму чего-нибудь, — согласился посол. — Вы упомянули, кажется, норвежское виски? Да, и второй вопрос, который мне хотелось бы поднять. Определенные круги, — он покрутил пальцем над головой, — обеспокоены падением качества нефти, поставляемой из вашей страны в последнее время. Я не очень хорошо разбираюсь в технических деталях, что-то, кажется, говорилось об истощении одних месторождений и повышенном содержании парафинов в нефти других…
— Временные трудности, господин посол, — сухо ответил Треморов. — Я уже заверял… хм, определенные круги посредством наших представителей в Маронго, что трудности с качеством действительно временные. В течение ближайшего месяца в строй войдет еще пять скважин в Каратоу, и сразу после выборов вы начнете получать нефть с новых месторождений. И, господин Мгата, передайте, пожалуйста, определенным кругам, что ростанийский народ сильно огорчится, если очередной транш продовольственного кредита задержат под надуманным предлогом. Например, наше правительство с целью поддержки отечественного производителя может уменьшить квоту ввоза определенных товаров из Сахары. Тех же курячьих огузков, например. Я достаточно ясно выражаюсь?
— Вполне, — кивнул посол. — Именно так я и передам. Кстати, вы не слышали последний анекдот о нашем президенте?..
Тилос стоит неподвижно, обманчиво-расслабленно опустив руки вдоль тела, и только босые ноги слегка переступают по матам. Джао возвышается перед ним черной башней. Вот он стремительно шагает вперед, и его кулак обрушивается сверху на голову невысокого противника. Однако Тилос уклоняется в тот момент, когда кулак уже почти касается его головы. Скупым движением он опускает ладонь на предплечье противника и отступает ему за спину, нажимая другой ладонью на загривок. Потерявший равновесие Джао пытается уйти в кувырок, но Тилос не позволяет ему, перехватывая и выкручивая запястье. Джао распластывается на спине и затихает, его рука торчит вверх, зажатая в захвате Тилоса.
— Ну и что дальше? — слегка насмешливо спрашивает негр несколько секунд спустя. — Сколько еще ты намерен на меня смотреть изумленно, как девственница на голого мужика?
Тилос выпускает его руку и досадливо цыкает. Джао легко поднимается на ноги, одергивая плотную хлопковую куртку.
— Уже куда лучше, чем раньше, — сообщает он, массируя плечо. — Но все еще медленно. Ты слишком много думаешь при переходе от техники к технике, так что я успел вывернуться из захвата. Если бы ты был сильнее меня, то сумел бы дожать и зафиксировать, но ты слабее. Так что тренируйся с тенью дальше. Кстати, ты устал, из-за чего делаешь лишние ошибки. Хватит на сегодня.
— Да, наверное, — соглашается Тилос. Он развязывает пояс своей куртки и начинает обмахиваться полами. — Развлеклись, и довольно. Спасибо.
— Не за что.
— Джао… — молодой Хранитель явно колеблется. — Э-э… можно вопрос? Личный?
— Валяй.
— Я вот чего не понимаю. Ты — один из старейших членов организации. Ты больше других должен устать от необходимости идти окольными путями, прятаться, устраивать мелкие заговоры для достижения еще более мелких целей. Но ты остался единственным, кто по-прежнему возражает против плана Суоко по сотрудничеству властями. Почему? Да-да, я помню, что ты говорил насчет прежней тактики — неуловимость и скрытность обеспечивали нам защиту, медведь против комара, все такое. Но ведь новые методы уже доказали свою эффективность. Нам больше не нужно опасаться удара в спину, мы заставили государство работать на нас…